His cock no longer belongs to him. It's been stolen by Valjean.
Название: Маски
Автор: MadMoro и Naru Osaka
Рейтинг: что-то вроде R
Фэндом: кинофильм «Человек-Паук»
Пейринг: Норман Осборн (Зеленый Гоблин)/Питер Паркер(Человек-Паук)
Жанр: слэш, нон-кон, ангст (?)
Размер: ~3000 слов
Дисклеймер: вся трава у Marvel, нам только немного отсыпали...
Саммари: когда унизив врага унижаешься сам
читать дальшеОн лежал такой беззащитный, такой ранимый на обломках только что проломанной им самим стены. Ведь видно же что под маской прячется совсем мальчишка, по-юношески нескладный и худой. Но как бы то ни было это враг, чертов Паук, который расстраивает все планы и лезет под руку. А врагов надо убивать, иначе они убьют тебя. Шаги гулким эхом отдаются в пустом помещении, кажется это какие-то склады. Поверженный герой пытается прийти в себя, но какое там - газ действует безотказно. "Скоро ты отмучишься, - звучит ехидно в голове Осборна, и кривая усмешка наползает на лицо закрытое маской, - только я сначала узнаю кто ты". Всего пара шагов - и закованная в броню рука жадно тянется к маске. Ого, похоже, наш герой даже сквозь газовый дурман почувствовал страх разоблачения - застонал чуть слышно, попытался податься в сторону... Ну уж нет, никуда ты не уползешь, Паучок. Рука срывает красную тряпку и отшвыривает ее прочь.
"Питер?! Питер Паркер?!"
"О-хо-хо... - противно тянет в голове Гоблин, - кого я вижу. Мечты сбываются, не так ли, Норман?"
И жутко хочется заткнуть свою вторую личность и спрятать подальше опасные мысли - ведь сейчас он так близко, всего на расстоянии вытянутой руки, дышит неровно, во взъерошенных волосах блестят капельки пота.
"Ну же, Норм...ведь это так просто... он даже не узнает что это были мы, вернее, ты. Или мне опять все делать самому?" - и смех, дикий смех до звона в ушах.
- Заткнись! - вырывается непроизвольно, и крик разлетается по складу. Не сдержался, снова.
"Со мной нельзя бороться, Осборн. Ведь я это ты, только более искренний в своих желаниях. Давай трахнем мальчишку. Он все равно не сможет ненавидеть нас больше, чем ненавидит сейчас".
У Осборна перехватывает дыхание - от собственного бессилия, или от правоты слов, прозвучавших в его голове: "Ну, ты же хочешь этого, Норман. Давно хотел. Еще не зная... А сейчас... Он отверг тебя. Покажи, что он потерял. Пусть он запомнит... нас!"
Голос Гоблина гипнотизирует, заполняет сознание, не оставляя ничего кроме смеси торжества, ненависти и желания к этому беспомощному мальчишке герою.
"Ну же..." - звучит в голове, и рука тянется к чужому горлу, подцепляет воротник, едва касаясь оголенной кожи. Паркер чувствует прикосновение холодной брони и инстинктивно старается отодвинуться. У Нормана все внутри замирает и дыхание чуть сбивается. На одной стороне весов собственная совесть, а на другой безумное желание, - не страдай фигней, Осборн! Давай!"
Как приказ, а приказам надо подчиняться. И хватаясь второй рукой, мужчина рвет красно-синий костюм. Ткань трещит, являя жадному взгляду голое юношеское тело. Худое, по подростковому угловатое... Но почему-то от этого зрелища остатки здравого смысла напрочь вылетают из головы. И эта кожа, такая бледная в окружающей темноте... Желание впиться в нее, в эту нетронутую бледность, до синяков и кровоподтеков сводит с ума... И ужас, мелькнувший в приоткрывшихся глазах, только подстегивает это желание, охватившее жаром тело под зеленой броней.
"Думаю, мальчишка не должен знать, что мы это мы - не будем его шокировать, - елейным голосочком тянет Гоблин, - завяжи ему глаза, а заодно и руки свяжи - я люблю оставлять синяки, а не получать их".
Повязкой, лишающей Паркера способности видеть, стал его собственный костюм, вернее, его небольшой кусок, все остальное ушло на руки.
"Какая горькая ирония, - антагонист в голове не унимается, - вот когда собственная сила ослепляет..."
Питер дрожал, лежа на камнях, то ли от холода, то ли от страха. Что-то вязкое шевельнулось в груди Осборна, что-то темное - ему вдруг захотелось, чтобы мальчик просил, умолял... о чем угодно - он хотел слышать в его голосе эти нотки.
"Не надейся, он слишком герой, чтобы пасть так низко. Но мы можем попробовать его заставить..."
Заставить?
Эта мысль отзывается жаркой пульсацией во всем теле. От нее темнеет в глазах. Заключенные в броню руки схватили Паркера грубо, как куклу. Металл мешает, хочется чувствовать его, да и вообще сейчас броня кажется клеткой, из которой хочется вырваться.
"Давай, Осборн, стесняться нечего, мальчишка всё равно ничего не увидит"...
Через минуту Паркер дергается, ощутив на своем теле чужие горячие ладони. Хриплый шепот обжигает ухо, шевелит волосы у виска.
- А ведь всё могло быть иначе... Совсем иначе...
Голос кажется Питеру смутно знакомым, но он долетает до одурманенного сознания с искажениями, поэтому узнать наверняка не возможно. Норман жадно водит ладонями по мальчишечьему телу, боясь пропустить хоть сантиметр кожи. Последний раз в мозгу бьется мысль "да, он же ровесник твоего сына!!!" и затихает под одобряющие возгласы альтер-эго.
"Ну, Осборн, не будь таким робким. Парнишка в нашей власти, или тебе хватает смелости только на девчачьи ощупывания?" - Гоблин откровенно издевается, и слепая ярость поднимается волной. Мужчина наваливается на Питера всем телом, вжимая его в кирпичное крошево, целует грубо, напористо, до крови на губах. Мальчишка сопротивляется, но что он может связанный, да еще и под воздействием газа. Гоблин истерично смеется, приговаривая что-то вроде "нелюбимых не целуют" и "теперь с тобой все ясно". А ведь всё действительно могло быть иначе... Если бы этот новоявленный герой согласился на его предложение, тогда бы...И снова впиться в истерзанные губы, точно наказывая за строптивость. Сам виноват. Я всё равно получу то, что нужно, даже если ты не захочешь...
"Правильно, Осборн, правильно! Зачем нам его мнение - бери все и не отдавай ничего!" - дьявольский смех звучит фоном для собственного грехопадения. Руки беззастенчиво мнут мальчишечье тело, а губы исследуют шею и ключицы, оставляя за собой красные следы поцелуев-укусов. Паркер вяло сопротивляется, но не произносит ни звука - герой, черт бы его побрал!
"Смотри, какая выдержка, - тянет Гоблин, - ему можно позавидовать, но только в этом моменте. В остальном, я бы даже его пожалел, будь я способен на жалость. Ты так и будешь оттягивать все самое интересное на потом? Знаешь, газ не может действовать вечно..."
Осборн прекрасно это знает, как и то, что "откладывать" больше невозможно - возбуждение достигло немыслимого предела. Он входит одним движением, резко, безжалостно – и, наконец, слышит то, чего так долго ждал - стон Питера Паркера.
Тихий, надрывный, сквозь плотно сжатые зубы - и этот стон адреналином врывается в кровь. Где-то в дальнем уголке сознания просыпается жалость и нежность, хочется обнять мальчишку, прижать к себе, сказать "милый мой, прости. сейчас боль пройдет и все будет хорошо", но второе Я душит эти эмоции еще в зародыше и остается только упиваться бессилием поверженного противника.
"Давай, Норман! Еще! Посмотри, как боль заставляет выгибаться его тело! Я хочу, чтобы он кричал в голос, до хрипа, до кровавой пены на губах! Давай, Норман!" - голос в голове побуждает к жестокости и Осборн не сдерживает свою ярость. Мальчишка мечется по полу под рваными движениями своего палача, сдирает кожу о ломанный кирпич и кусает губы, чтобы не дай бог сорвался крик. А острота ощущений Осборна уже становится невыносимой, так хочется отпустить себя и... Но неужели этот мальчишка его всё же переупрямит? Но больше нет сил сдерживаться, оттягивать эту развязку, этот взрыв наслаждения, охватившего всё тело... Еще одно резкое движение - и он тонет в этом взрыве, содрогаясь от порочного удовольствия, и торжествующий смех в голове почти заглушает что-то, донесшееся как будто издалека.
Кажется, Питер всё-таки закричал.
И почему-то вместо должного облегчения, освобождения от терзавшего душу и плоть желания внутри поселяется едкая пустота и совесть вторит ехидному голосу Гоблина: "Ты добился, чего хотел!", только в отличие от голоса альтер-эго у совести это выходит обвиняюще.
Мальчишка лежит в пыли, мокрый от пота, с покрытыми кровавой пеной губами. На теле его кое-где уже наливаются цветом синяки. Он сворачивается калачиком и утыкается лицом в пол, пытаясь хоть как-то защититься от причиненного унижения, но уже поздно. Кажется, он всхлипнул.
"Господи, что же я сделал?!" - Норман смотрит на собственные руки и не может принять тот факт, что всего минуту назад он терзал ими чужое тело.
"Вот только не надо самокопания... Это к добру не приводит".
"Как я мог... это же Питер... - он тянется дрожащими руками к мальчишке, желая как-нибудь успокоить, извиниться, - Господи, прости меня, я не хотел...только не так..."
Даже в мыслях это кажется детским лепетом, особенно сейчас, кода он смотрит на Паркера, и кажется, различает в темноте слёзы, промочившие повязку. Что же делать, что делать... Неужели ничего не исправить?!
"Хватит изображать муки совести, он даже не видел тебя!"
Не видел. Эта простая мысль вдруг заставляет встряхнуться, подавляя голос Гоблина в голове одним усилием воли.
"Надо как-то забрать его отсюда, - проносится в мыслях, - но как? Черт побери, что делать!"
Мальчишка тихо всхлипывает и судорожно дышит, его кожа покрывается мелкими пупырышками - на складах холодно, все-таки ночь. И тут Нормана пронзает поразительная догадка, он поспешно надевает доспехи и бросает трясущемуся в немой истерике Пауку:
- Полежи здесь пока, может, кто тебя и найдет, если ты к тому времени, конечно, не помрешь, - смех выходит натужным, но что поделать. Осборн вскакивает на глайдер и, стараясь заглушить смехом рев моторов, вылетает из помещения. Осталось лишь немногое, сделать вид, что склады принадлежат Оскорпу.
Сколько проходит времени? Несколько минут, но они растягиваются в бесконечность, Норману приходится сдерживать желание, едва избавившись от доспехов, броситься к оставленному Питеру Паркеру. Ни о чём другом он не думает, может, поэтому Гоблин не подает голоса. Пока.
Быстро набрать номер агента по недвижимости и за баснословные деньги арендовать этот склад в тоже мгновение без подписания всяческих документов. Затем придать себе помятый сонный вид и все-таки рвануть на бешеной скорости к связанному мальчишке. "Что я ему скажу? - билось в голове, при попытке придумать легенду, - мне позвонил сторож? нет... мне позвонил ответственный за новые склады под военный проект, которому в сою очередь позвонил сторож. Мне сказали, что кто-то покушается на мою собственность, и я поехал разбираться - ведь это важный проект".
Шофер свернул в узкий переулок, и машина едва не царапала стены бетонных коробок. "Быстрее, быстрее, быстрее..!"
Кажется, он выпрыгнул из машины еще до того, как та окончательно затормозила, и чуть не бегом бросился в знакомую темноту, и только невдалеке от того места, где находился Питер, слегка сбавил шаг. Сердце бешено колотилось. Вот и он - неподвижная, скорчившаяся фигурка у ног...
- Господи, парень, что с тобой случилось, - наклониться ближе, коснуться рукой повязки на чужом лице - мальчишка рефлекторно отдергивается, - боже... Питер... что ты здесь делаешь? Что... что с тобой случилось? Подожди, сейчас я тебя развяжу...
Пальцы нервно развязывают узлы, которые полчаса назад сами же и вязали. Снять с себя пиджак, накинуть на голое юношеское тело, помочь подняться - хромает.
"Видимо, ты был слишком пылок", - пробивается в сознании мерзкий голос Гоблина, но его надо игнорировать.
Осборн приобнимает Паркера за плечи и тот дергается как от удара током.
- Тише, мальчик, все хорошо, - шепчет Норман, - все хорошо, я здесь.
Паркер широко распахнутыми глазами смотрит на него, будто не видя... не узнавая...или как раз узнавая? Внутри всё холодеет от этой мысли, но в этот самый миг Паркер вздрагивает и чуть слышно шепчет:
- Мистер Осборн...
- Все хорошо, - продолжает свою мантру Норман, а альтер-эго добавляет "для нас с тобой". - Сейчас я отвезу тебя домой...
- Только не домой! - срываясь на хрип, выкрикивает мальчишка, и, глядя на вытянувшееся от удивления лицо мужчины, продолжает уже спокойнее, - я не хочу, чтобы тетушка узнала... обо всем этом... я не могу домой... так...
Гоблин в голове заливается истерическим смехом: "Только подумай, Паук попался в собственные сети!" Осборн сглатывает, очень надеясь, что Питер не услышит в его голосе гоблинских ноток, и, сам удивляясь вдруг накатившему волнению, говорит:
- Хорошо, хорошо... Тогда...Поедем ко мне, если хочешь.
Мальчишка нервно кивает и пытается закутаться в пиджак. Под удивленным взглядом шофера, Норман усаживает Питера в салон, парень морщится от боли, видимо, не подавать виду у него не получилось. Тут же вспоминаются издевательские слова альтер-эго "ты был слишком пылок" - и совесть лишний раз дает о себе знать. Причем так сильно, что, пожалуй, гораздо легче думать, что виной всему этому вовсе не он, Норман Осборн, а тот, другой, но... "Он - это ты!" - эта мысль, как удар плетью. И тем больнее, что рядом сидит Питер, изо всех сил пытаясь сдерживать боль и ледяную дрожь... Герой!
Впервые за эту ночь он думает об этом без издевки.
До дома они добрались быстро, но, кажется, за эти минуты Питеру стало еще хуже - он еле сумел выбраться из машины. И дело вовсе не в физических увечьях, а в психологическом аспекте произошедшего.
"Теперь нас будет двое, - комментирует Гоблин, - ты и так псих, а он, кажется, скоро к тебе присоединится".
Пока он ведет мальчика по коридору, собственное отражение в зеркале пошло ухмыляется, демонстрируя ровный оскал. На пороге комнаты, Паркер оборачивается и с каким-то лихорадочным блеском в глазах цепляется за Осборна, пиджак спадает с одного плеча, являя глазам синяки и кровоподтеки от гоблинских ласк:
- Пожалуйста, только никому ничего не говорите, мистер Осборн. Я вас прошу, только никому... - мальчишка еле стоит на ногах, Норман пытается его удержать и едва не обжигается о его кожу - у него жар.
Дальше Норман несет Питера почти на руках, шепча какие-то успокаивающие глупости, даже не зная, слышит ли его Паркер, еле удерживающийся на грани забытья. Он то бессознательно жмется к Осборну, словно ища защиты, то, вздрагивая, пытается отстраниться. И каждый раз сердце Нормана замирает - а вдруг он вспомнит...
"Хватит трястись... ему и вспоминать-то нечего - он нас не видел", - это единственная адекватная фраза, которую за сегодня услышал Осборн от собственного альтер-эго. По идее, мальчишке нужен душ, чтобы прийти в себя и смыть хотя бы физически свой позор, но разве он сможет сейчас сам что-нибудь сделать?
- Питер, - начинает Норман, опуская мальчишку ногами на пол, - ты сможешь сам принять душ, или мне прислать кого-то в помощь?
"Выбери меня, выбери меня!" - ехидно распевает в голове Гоблин, но только не слушать.
- Спасибо, я... Я сам, - шепчет Питер, но становится ясно, что сам он сейчас ничего не сможет.
- Да ты еле стоишь, какое к дьяволу сам! - Норман снова подхватывает мальчишку под острые коленки, принимая его вес на руки, и несет в сторону ванной.
"Какая оригинальная попытка извиниться..." - издевается альтер-эго, когда мужчина бережно опускает Паркера на эмалированную поверхность и регулирует температуру воды.
Питер еще пытается отбиться, повторяя как заведенный "я сам, я сам...".
- Даже не думай, Паркер, - Осборн прерывает все попытки мальчишки отобрать душевой шланг, - я не оставлю тебя здесь одного. Мне не хочется потом объясняться с твоей тетей, как это ее племянник утопился в моей ванной.
И Питер смиряется - всё, что он сейчас может, это расслабиться под струями горячей воды, словно притупляющими боль. А совесть Нормана Осборна, невзирая на все попытки усмирить ее, снова набрасывается на своего хозяина бешеной собакой, при виде царапин и синяков, покрывающих тело Паркера, которые тот сейчас пытается скрыть под слоем мыльной пены.
"Ух ты, как мы его разукрасили, - не унимается Гоблин, - почти под гжель..."
"Прочь. Из. Моей. Головы!" - мысленно выговаривает Осборн, заворачивая дрожащего мальчишку в полотенце и вновь поднимая его на руки, лишний раз отмечая, какой он все-таки легкий - он же ребенок, черт тебя задери!
"И не надейся, Норман, мы будем как супруги - и даже смерть не разлучит нас", - он смеется дико, безумно, заставляя звенеть барабанные перепонки.
К счастью, Паркер не видит, как мутнеют глаза его "спасителя" - ему одновременно и стыдно быть у Осборна на руках, и хочется там удержаться. Он обхватывает Нормана за шею - и прикосновение чуть влажной руки слегка приводит в чувство...
- Спасибо...- шепчет Питер, уже уложенный Осборном в постель. Он то устало закрывает глаза, то резко распахивает их - и Осборн прекрасно знает, что мелькает перед ним в темноте на исподе век.
- Постарайся заснуть, - Норман старается не слушать благодарности, вызывающей новое мерзкое хихиканье в голове. - Я буду рядом.
Мальчишка снова закрывает глаза, вцепляясь пальцами за одеяло. Осборн тяжело вздыхает, пряча лицо в широких ладонях.
"Черт побери, он же ребенок!"
"В прошлый раз тебя это не особо остановило, - кажется, Гоблин на пару с совестью задались мыслью извести Нормана. - А сейчас, смотри, он лежит в твоем доме, голый и благодарный, но теперь ты у него плотно ассоциируешься с изнасилованиями. Какая неудача, Норм"
Паркер судорожно всхлипывает. Мужчина поворачивается - и видит во вновь распахнувшихся глазах мальчишки откровенный ужас, точно вместо лица Нормана увидел нечто совсем другое...
"То же самое, Осборн, то же самое!"
- Питер, не надо бояться...здесь только я.
Но мальчишка, словно не видит, шевелит беззвучно искусанными губами и глядит испуганно, не веряще.
- Питер, ты же мне как сын... - начинает Осборн, а Гоблин давит мерзкий смешок, - господь милосердный, скажи мне, кто это сделал! Я его из-под земли достану...
"Можешь начинать расправу над насильником прямо сейчас, думаю, мальчишка оценит"
И в какую-то секунду Норману действительно хочется растерзать себя, как он этого и заслуживает... И останавливает его лишь то, что горячие пальцы Паркера судорожно вцепляются в его руку. Парень ерзает на постели, кажется, паучье чутье снова кричит об опасности, но никак не понять, о какой именно...
- Что-то не так, Питер? - осторожно спрашивает Осборн, вглядываясь в лицо парнишки. Паркер обегает глазами комнату, словно ищет в темных углах ту самую пресловутую опасность.
- Не оставляйте меня одного, пожалуйста, - шепчет он, - я прошу
- Не бойся, Питер... Конечно, я тебя не оставлю. Я буду здесь, рядом...- Норман словно убаюкивает его, одновременно стараясь не слушать ехидный шепоток в голове: "Вот видишь, и этого ты добился, благодаря мне - он держит твою руку и смотрит на тебя так, словно ты единственный, кто может его спасти... Как ты и хотел..."
Хоть слова гоблина и задевают за живое, хоть они и раскрывают истинную природу свершенного поступка, совесть не дремлет. Осознание собственной вины, собственной извращенности давит на плечи, как многотонный груз. И фраза "я изнасиловал ровесника собственного сына" становится ключевой и определяющей сегодняшней ночью. Спустя пару десятков минут Паркер все-таки засыпает. Спит он беспокойно, но не отпускает руки Нормана. У мальчишки холодные пальцы. И чтобы не нашептывало все прошедшие часы альтер-эго, Осборн не будет его слушать, хватит, наслушался. Он пытается согреть пальцы Питера в своей ладони - и в какой-то момент чувствует, что он расслабляются, доверяя чужой руке, чужому теплу... Это и радует и пугает одновременно - потому как он доверился собственному экзекутору.
- Прости меня, Питер, - тихо шепчет Осборн, то ли боясь разбудить, то ли боясь что, услышат, - Почему им оказался ты?
Вопрос без ответа... Он оказался - а это значит, что... И раньше, чем Гоблин успевает подать голос, становится ясно, что они - по разные стороны баррикад, и все его надежды, в которых даже самому себе не осмеливался признаться, разлетелись в прах. Всё, что осталось - это держать вот так за руку, пока еще можно.
- Прости меня, Питер, - повторяет Норман еще раз, - но завтра мы будем уже врагами...
Автор: MadMoro и Naru Osaka
Рейтинг: что-то вроде R
Фэндом: кинофильм «Человек-Паук»
Пейринг: Норман Осборн (Зеленый Гоблин)/Питер Паркер(Человек-Паук)
Жанр: слэш, нон-кон, ангст (?)
Размер: ~3000 слов
Дисклеймер: вся трава у Marvel, нам только немного отсыпали...
Саммари: когда унизив врага унижаешься сам
читать дальшеОн лежал такой беззащитный, такой ранимый на обломках только что проломанной им самим стены. Ведь видно же что под маской прячется совсем мальчишка, по-юношески нескладный и худой. Но как бы то ни было это враг, чертов Паук, который расстраивает все планы и лезет под руку. А врагов надо убивать, иначе они убьют тебя. Шаги гулким эхом отдаются в пустом помещении, кажется это какие-то склады. Поверженный герой пытается прийти в себя, но какое там - газ действует безотказно. "Скоро ты отмучишься, - звучит ехидно в голове Осборна, и кривая усмешка наползает на лицо закрытое маской, - только я сначала узнаю кто ты". Всего пара шагов - и закованная в броню рука жадно тянется к маске. Ого, похоже, наш герой даже сквозь газовый дурман почувствовал страх разоблачения - застонал чуть слышно, попытался податься в сторону... Ну уж нет, никуда ты не уползешь, Паучок. Рука срывает красную тряпку и отшвыривает ее прочь.
"Питер?! Питер Паркер?!"
"О-хо-хо... - противно тянет в голове Гоблин, - кого я вижу. Мечты сбываются, не так ли, Норман?"
И жутко хочется заткнуть свою вторую личность и спрятать подальше опасные мысли - ведь сейчас он так близко, всего на расстоянии вытянутой руки, дышит неровно, во взъерошенных волосах блестят капельки пота.
"Ну же, Норм...ведь это так просто... он даже не узнает что это были мы, вернее, ты. Или мне опять все делать самому?" - и смех, дикий смех до звона в ушах.
- Заткнись! - вырывается непроизвольно, и крик разлетается по складу. Не сдержался, снова.
"Со мной нельзя бороться, Осборн. Ведь я это ты, только более искренний в своих желаниях. Давай трахнем мальчишку. Он все равно не сможет ненавидеть нас больше, чем ненавидит сейчас".
У Осборна перехватывает дыхание - от собственного бессилия, или от правоты слов, прозвучавших в его голове: "Ну, ты же хочешь этого, Норман. Давно хотел. Еще не зная... А сейчас... Он отверг тебя. Покажи, что он потерял. Пусть он запомнит... нас!"
Голос Гоблина гипнотизирует, заполняет сознание, не оставляя ничего кроме смеси торжества, ненависти и желания к этому беспомощному мальчишке герою.
"Ну же..." - звучит в голове, и рука тянется к чужому горлу, подцепляет воротник, едва касаясь оголенной кожи. Паркер чувствует прикосновение холодной брони и инстинктивно старается отодвинуться. У Нормана все внутри замирает и дыхание чуть сбивается. На одной стороне весов собственная совесть, а на другой безумное желание, - не страдай фигней, Осборн! Давай!"
Как приказ, а приказам надо подчиняться. И хватаясь второй рукой, мужчина рвет красно-синий костюм. Ткань трещит, являя жадному взгляду голое юношеское тело. Худое, по подростковому угловатое... Но почему-то от этого зрелища остатки здравого смысла напрочь вылетают из головы. И эта кожа, такая бледная в окружающей темноте... Желание впиться в нее, в эту нетронутую бледность, до синяков и кровоподтеков сводит с ума... И ужас, мелькнувший в приоткрывшихся глазах, только подстегивает это желание, охватившее жаром тело под зеленой броней.
"Думаю, мальчишка не должен знать, что мы это мы - не будем его шокировать, - елейным голосочком тянет Гоблин, - завяжи ему глаза, а заодно и руки свяжи - я люблю оставлять синяки, а не получать их".
Повязкой, лишающей Паркера способности видеть, стал его собственный костюм, вернее, его небольшой кусок, все остальное ушло на руки.
"Какая горькая ирония, - антагонист в голове не унимается, - вот когда собственная сила ослепляет..."
Питер дрожал, лежа на камнях, то ли от холода, то ли от страха. Что-то вязкое шевельнулось в груди Осборна, что-то темное - ему вдруг захотелось, чтобы мальчик просил, умолял... о чем угодно - он хотел слышать в его голосе эти нотки.
"Не надейся, он слишком герой, чтобы пасть так низко. Но мы можем попробовать его заставить..."
Заставить?
Эта мысль отзывается жаркой пульсацией во всем теле. От нее темнеет в глазах. Заключенные в броню руки схватили Паркера грубо, как куклу. Металл мешает, хочется чувствовать его, да и вообще сейчас броня кажется клеткой, из которой хочется вырваться.
"Давай, Осборн, стесняться нечего, мальчишка всё равно ничего не увидит"...
Через минуту Паркер дергается, ощутив на своем теле чужие горячие ладони. Хриплый шепот обжигает ухо, шевелит волосы у виска.
- А ведь всё могло быть иначе... Совсем иначе...
Голос кажется Питеру смутно знакомым, но он долетает до одурманенного сознания с искажениями, поэтому узнать наверняка не возможно. Норман жадно водит ладонями по мальчишечьему телу, боясь пропустить хоть сантиметр кожи. Последний раз в мозгу бьется мысль "да, он же ровесник твоего сына!!!" и затихает под одобряющие возгласы альтер-эго.
"Ну, Осборн, не будь таким робким. Парнишка в нашей власти, или тебе хватает смелости только на девчачьи ощупывания?" - Гоблин откровенно издевается, и слепая ярость поднимается волной. Мужчина наваливается на Питера всем телом, вжимая его в кирпичное крошево, целует грубо, напористо, до крови на губах. Мальчишка сопротивляется, но что он может связанный, да еще и под воздействием газа. Гоблин истерично смеется, приговаривая что-то вроде "нелюбимых не целуют" и "теперь с тобой все ясно". А ведь всё действительно могло быть иначе... Если бы этот новоявленный герой согласился на его предложение, тогда бы...И снова впиться в истерзанные губы, точно наказывая за строптивость. Сам виноват. Я всё равно получу то, что нужно, даже если ты не захочешь...
"Правильно, Осборн, правильно! Зачем нам его мнение - бери все и не отдавай ничего!" - дьявольский смех звучит фоном для собственного грехопадения. Руки беззастенчиво мнут мальчишечье тело, а губы исследуют шею и ключицы, оставляя за собой красные следы поцелуев-укусов. Паркер вяло сопротивляется, но не произносит ни звука - герой, черт бы его побрал!
"Смотри, какая выдержка, - тянет Гоблин, - ему можно позавидовать, но только в этом моменте. В остальном, я бы даже его пожалел, будь я способен на жалость. Ты так и будешь оттягивать все самое интересное на потом? Знаешь, газ не может действовать вечно..."
Осборн прекрасно это знает, как и то, что "откладывать" больше невозможно - возбуждение достигло немыслимого предела. Он входит одним движением, резко, безжалостно – и, наконец, слышит то, чего так долго ждал - стон Питера Паркера.
Тихий, надрывный, сквозь плотно сжатые зубы - и этот стон адреналином врывается в кровь. Где-то в дальнем уголке сознания просыпается жалость и нежность, хочется обнять мальчишку, прижать к себе, сказать "милый мой, прости. сейчас боль пройдет и все будет хорошо", но второе Я душит эти эмоции еще в зародыше и остается только упиваться бессилием поверженного противника.
"Давай, Норман! Еще! Посмотри, как боль заставляет выгибаться его тело! Я хочу, чтобы он кричал в голос, до хрипа, до кровавой пены на губах! Давай, Норман!" - голос в голове побуждает к жестокости и Осборн не сдерживает свою ярость. Мальчишка мечется по полу под рваными движениями своего палача, сдирает кожу о ломанный кирпич и кусает губы, чтобы не дай бог сорвался крик. А острота ощущений Осборна уже становится невыносимой, так хочется отпустить себя и... Но неужели этот мальчишка его всё же переупрямит? Но больше нет сил сдерживаться, оттягивать эту развязку, этот взрыв наслаждения, охватившего всё тело... Еще одно резкое движение - и он тонет в этом взрыве, содрогаясь от порочного удовольствия, и торжествующий смех в голове почти заглушает что-то, донесшееся как будто издалека.
Кажется, Питер всё-таки закричал.
И почему-то вместо должного облегчения, освобождения от терзавшего душу и плоть желания внутри поселяется едкая пустота и совесть вторит ехидному голосу Гоблина: "Ты добился, чего хотел!", только в отличие от голоса альтер-эго у совести это выходит обвиняюще.
Мальчишка лежит в пыли, мокрый от пота, с покрытыми кровавой пеной губами. На теле его кое-где уже наливаются цветом синяки. Он сворачивается калачиком и утыкается лицом в пол, пытаясь хоть как-то защититься от причиненного унижения, но уже поздно. Кажется, он всхлипнул.
"Господи, что же я сделал?!" - Норман смотрит на собственные руки и не может принять тот факт, что всего минуту назад он терзал ими чужое тело.
"Вот только не надо самокопания... Это к добру не приводит".
"Как я мог... это же Питер... - он тянется дрожащими руками к мальчишке, желая как-нибудь успокоить, извиниться, - Господи, прости меня, я не хотел...только не так..."
Даже в мыслях это кажется детским лепетом, особенно сейчас, кода он смотрит на Паркера, и кажется, различает в темноте слёзы, промочившие повязку. Что же делать, что делать... Неужели ничего не исправить?!
"Хватит изображать муки совести, он даже не видел тебя!"
Не видел. Эта простая мысль вдруг заставляет встряхнуться, подавляя голос Гоблина в голове одним усилием воли.
"Надо как-то забрать его отсюда, - проносится в мыслях, - но как? Черт побери, что делать!"
Мальчишка тихо всхлипывает и судорожно дышит, его кожа покрывается мелкими пупырышками - на складах холодно, все-таки ночь. И тут Нормана пронзает поразительная догадка, он поспешно надевает доспехи и бросает трясущемуся в немой истерике Пауку:
- Полежи здесь пока, может, кто тебя и найдет, если ты к тому времени, конечно, не помрешь, - смех выходит натужным, но что поделать. Осборн вскакивает на глайдер и, стараясь заглушить смехом рев моторов, вылетает из помещения. Осталось лишь немногое, сделать вид, что склады принадлежат Оскорпу.
Сколько проходит времени? Несколько минут, но они растягиваются в бесконечность, Норману приходится сдерживать желание, едва избавившись от доспехов, броситься к оставленному Питеру Паркеру. Ни о чём другом он не думает, может, поэтому Гоблин не подает голоса. Пока.
Быстро набрать номер агента по недвижимости и за баснословные деньги арендовать этот склад в тоже мгновение без подписания всяческих документов. Затем придать себе помятый сонный вид и все-таки рвануть на бешеной скорости к связанному мальчишке. "Что я ему скажу? - билось в голове, при попытке придумать легенду, - мне позвонил сторож? нет... мне позвонил ответственный за новые склады под военный проект, которому в сою очередь позвонил сторож. Мне сказали, что кто-то покушается на мою собственность, и я поехал разбираться - ведь это важный проект".
Шофер свернул в узкий переулок, и машина едва не царапала стены бетонных коробок. "Быстрее, быстрее, быстрее..!"
Кажется, он выпрыгнул из машины еще до того, как та окончательно затормозила, и чуть не бегом бросился в знакомую темноту, и только невдалеке от того места, где находился Питер, слегка сбавил шаг. Сердце бешено колотилось. Вот и он - неподвижная, скорчившаяся фигурка у ног...
- Господи, парень, что с тобой случилось, - наклониться ближе, коснуться рукой повязки на чужом лице - мальчишка рефлекторно отдергивается, - боже... Питер... что ты здесь делаешь? Что... что с тобой случилось? Подожди, сейчас я тебя развяжу...
Пальцы нервно развязывают узлы, которые полчаса назад сами же и вязали. Снять с себя пиджак, накинуть на голое юношеское тело, помочь подняться - хромает.
"Видимо, ты был слишком пылок", - пробивается в сознании мерзкий голос Гоблина, но его надо игнорировать.
Осборн приобнимает Паркера за плечи и тот дергается как от удара током.
- Тише, мальчик, все хорошо, - шепчет Норман, - все хорошо, я здесь.
Паркер широко распахнутыми глазами смотрит на него, будто не видя... не узнавая...или как раз узнавая? Внутри всё холодеет от этой мысли, но в этот самый миг Паркер вздрагивает и чуть слышно шепчет:
- Мистер Осборн...
- Все хорошо, - продолжает свою мантру Норман, а альтер-эго добавляет "для нас с тобой". - Сейчас я отвезу тебя домой...
- Только не домой! - срываясь на хрип, выкрикивает мальчишка, и, глядя на вытянувшееся от удивления лицо мужчины, продолжает уже спокойнее, - я не хочу, чтобы тетушка узнала... обо всем этом... я не могу домой... так...
Гоблин в голове заливается истерическим смехом: "Только подумай, Паук попался в собственные сети!" Осборн сглатывает, очень надеясь, что Питер не услышит в его голосе гоблинских ноток, и, сам удивляясь вдруг накатившему волнению, говорит:
- Хорошо, хорошо... Тогда...Поедем ко мне, если хочешь.
Мальчишка нервно кивает и пытается закутаться в пиджак. Под удивленным взглядом шофера, Норман усаживает Питера в салон, парень морщится от боли, видимо, не подавать виду у него не получилось. Тут же вспоминаются издевательские слова альтер-эго "ты был слишком пылок" - и совесть лишний раз дает о себе знать. Причем так сильно, что, пожалуй, гораздо легче думать, что виной всему этому вовсе не он, Норман Осборн, а тот, другой, но... "Он - это ты!" - эта мысль, как удар плетью. И тем больнее, что рядом сидит Питер, изо всех сил пытаясь сдерживать боль и ледяную дрожь... Герой!
Впервые за эту ночь он думает об этом без издевки.
До дома они добрались быстро, но, кажется, за эти минуты Питеру стало еще хуже - он еле сумел выбраться из машины. И дело вовсе не в физических увечьях, а в психологическом аспекте произошедшего.
"Теперь нас будет двое, - комментирует Гоблин, - ты и так псих, а он, кажется, скоро к тебе присоединится".
Пока он ведет мальчика по коридору, собственное отражение в зеркале пошло ухмыляется, демонстрируя ровный оскал. На пороге комнаты, Паркер оборачивается и с каким-то лихорадочным блеском в глазах цепляется за Осборна, пиджак спадает с одного плеча, являя глазам синяки и кровоподтеки от гоблинских ласк:
- Пожалуйста, только никому ничего не говорите, мистер Осборн. Я вас прошу, только никому... - мальчишка еле стоит на ногах, Норман пытается его удержать и едва не обжигается о его кожу - у него жар.
Дальше Норман несет Питера почти на руках, шепча какие-то успокаивающие глупости, даже не зная, слышит ли его Паркер, еле удерживающийся на грани забытья. Он то бессознательно жмется к Осборну, словно ища защиты, то, вздрагивая, пытается отстраниться. И каждый раз сердце Нормана замирает - а вдруг он вспомнит...
"Хватит трястись... ему и вспоминать-то нечего - он нас не видел", - это единственная адекватная фраза, которую за сегодня услышал Осборн от собственного альтер-эго. По идее, мальчишке нужен душ, чтобы прийти в себя и смыть хотя бы физически свой позор, но разве он сможет сейчас сам что-нибудь сделать?
- Питер, - начинает Норман, опуская мальчишку ногами на пол, - ты сможешь сам принять душ, или мне прислать кого-то в помощь?
"Выбери меня, выбери меня!" - ехидно распевает в голове Гоблин, но только не слушать.
- Спасибо, я... Я сам, - шепчет Питер, но становится ясно, что сам он сейчас ничего не сможет.
- Да ты еле стоишь, какое к дьяволу сам! - Норман снова подхватывает мальчишку под острые коленки, принимая его вес на руки, и несет в сторону ванной.
"Какая оригинальная попытка извиниться..." - издевается альтер-эго, когда мужчина бережно опускает Паркера на эмалированную поверхность и регулирует температуру воды.
Питер еще пытается отбиться, повторяя как заведенный "я сам, я сам...".
- Даже не думай, Паркер, - Осборн прерывает все попытки мальчишки отобрать душевой шланг, - я не оставлю тебя здесь одного. Мне не хочется потом объясняться с твоей тетей, как это ее племянник утопился в моей ванной.
И Питер смиряется - всё, что он сейчас может, это расслабиться под струями горячей воды, словно притупляющими боль. А совесть Нормана Осборна, невзирая на все попытки усмирить ее, снова набрасывается на своего хозяина бешеной собакой, при виде царапин и синяков, покрывающих тело Паркера, которые тот сейчас пытается скрыть под слоем мыльной пены.
"Ух ты, как мы его разукрасили, - не унимается Гоблин, - почти под гжель..."
"Прочь. Из. Моей. Головы!" - мысленно выговаривает Осборн, заворачивая дрожащего мальчишку в полотенце и вновь поднимая его на руки, лишний раз отмечая, какой он все-таки легкий - он же ребенок, черт тебя задери!
"И не надейся, Норман, мы будем как супруги - и даже смерть не разлучит нас", - он смеется дико, безумно, заставляя звенеть барабанные перепонки.
К счастью, Паркер не видит, как мутнеют глаза его "спасителя" - ему одновременно и стыдно быть у Осборна на руках, и хочется там удержаться. Он обхватывает Нормана за шею - и прикосновение чуть влажной руки слегка приводит в чувство...
- Спасибо...- шепчет Питер, уже уложенный Осборном в постель. Он то устало закрывает глаза, то резко распахивает их - и Осборн прекрасно знает, что мелькает перед ним в темноте на исподе век.
- Постарайся заснуть, - Норман старается не слушать благодарности, вызывающей новое мерзкое хихиканье в голове. - Я буду рядом.
Мальчишка снова закрывает глаза, вцепляясь пальцами за одеяло. Осборн тяжело вздыхает, пряча лицо в широких ладонях.
"Черт побери, он же ребенок!"
"В прошлый раз тебя это не особо остановило, - кажется, Гоблин на пару с совестью задались мыслью извести Нормана. - А сейчас, смотри, он лежит в твоем доме, голый и благодарный, но теперь ты у него плотно ассоциируешься с изнасилованиями. Какая неудача, Норм"
Паркер судорожно всхлипывает. Мужчина поворачивается - и видит во вновь распахнувшихся глазах мальчишки откровенный ужас, точно вместо лица Нормана увидел нечто совсем другое...
"То же самое, Осборн, то же самое!"
- Питер, не надо бояться...здесь только я.
Но мальчишка, словно не видит, шевелит беззвучно искусанными губами и глядит испуганно, не веряще.
- Питер, ты же мне как сын... - начинает Осборн, а Гоблин давит мерзкий смешок, - господь милосердный, скажи мне, кто это сделал! Я его из-под земли достану...
"Можешь начинать расправу над насильником прямо сейчас, думаю, мальчишка оценит"
И в какую-то секунду Норману действительно хочется растерзать себя, как он этого и заслуживает... И останавливает его лишь то, что горячие пальцы Паркера судорожно вцепляются в его руку. Парень ерзает на постели, кажется, паучье чутье снова кричит об опасности, но никак не понять, о какой именно...
- Что-то не так, Питер? - осторожно спрашивает Осборн, вглядываясь в лицо парнишки. Паркер обегает глазами комнату, словно ищет в темных углах ту самую пресловутую опасность.
- Не оставляйте меня одного, пожалуйста, - шепчет он, - я прошу
- Не бойся, Питер... Конечно, я тебя не оставлю. Я буду здесь, рядом...- Норман словно убаюкивает его, одновременно стараясь не слушать ехидный шепоток в голове: "Вот видишь, и этого ты добился, благодаря мне - он держит твою руку и смотрит на тебя так, словно ты единственный, кто может его спасти... Как ты и хотел..."
Хоть слова гоблина и задевают за живое, хоть они и раскрывают истинную природу свершенного поступка, совесть не дремлет. Осознание собственной вины, собственной извращенности давит на плечи, как многотонный груз. И фраза "я изнасиловал ровесника собственного сына" становится ключевой и определяющей сегодняшней ночью. Спустя пару десятков минут Паркер все-таки засыпает. Спит он беспокойно, но не отпускает руки Нормана. У мальчишки холодные пальцы. И чтобы не нашептывало все прошедшие часы альтер-эго, Осборн не будет его слушать, хватит, наслушался. Он пытается согреть пальцы Питера в своей ладони - и в какой-то момент чувствует, что он расслабляются, доверяя чужой руке, чужому теплу... Это и радует и пугает одновременно - потому как он доверился собственному экзекутору.
- Прости меня, Питер, - тихо шепчет Осборн, то ли боясь разбудить, то ли боясь что, услышат, - Почему им оказался ты?
Вопрос без ответа... Он оказался - а это значит, что... И раньше, чем Гоблин успевает подать голос, становится ясно, что они - по разные стороны баррикад, и все его надежды, в которых даже самому себе не осмеливался признаться, разлетелись в прах. Всё, что осталось - это держать вот так за руку, пока еще можно.
- Прости меня, Питер, - повторяет Норман еще раз, - но завтра мы будем уже врагами...
@темы: творчество: фанфикшен, *cлэш, slash detected!: фильмы, персонаж: Norman Virgil Osborn, персонаж: Peter Benjamin Parker, рейтинг: R
-
-
26.09.2011 в 22:55Гоблин просто роскошный вышел.)))
-
-
26.09.2011 в 23:04Гоблин весь мой, так что отдельное мерси
-
-
27.09.2011 в 15:42-
-
27.09.2011 в 16:59-
-
27.09.2011 в 19:15Dark RoAch, самим жалко что так мало про этих двух. Такой пейринг пропадает XD
-
-
28.09.2011 в 06:46вот-вот! А ведь даже в каноне Озборн от питера был мягко говоря "не в себе"!))Пишите еще!